Отредактировано:10.08.08 16:08
Я ничего не делаю
Алексей появился на свет на заре перестройки, в небольшом подмосковном городке Пушкино, в настоящее время славящимся своим кинотеатром, совдеповским санаторием на озере и живописнейшей центральной площадью, где в жаркие летние деньки пасутся коровы, неспешно жуя траву, пропитанную выхлопами автомобилей, проносящихся по Московскому проспекту, и попивая воду из городского фонтана. В этом тихом и уютном уголке Подмосковья Алексей провел беззаботное время своего детства. Рос он как и все обычные ребята потерянного поколения девяностых – в пятом классе впервые попробовал алкоголь, с восьмого уже по-черному бухал водяру в подъездах с друзьями, местными гопниками, а с возникшей вскоре модой на легкие наркотики пристрастился и к всевозможным видам курева. Алексея во всем обеспечивали родители, небогатые, в общем-то, люди, работающие в скромных местных компаниях. Сын-оболтус учился в школе из рук вон плохо, примерным поведением тоже не отличался, но все же ему удалось закончить 11 классов, всего один раз оставшись на второй год, и поступить в один из убогих московских институтов на задворках Тверского района с целью откосить от службы в армии. Родители сняли сыну комнатку в коммуналке на Новом Арбате, Алексей быстренько обзавелся друзьями, такими же, как он, нищебродами «из центра». Именно это и стало главным понтом Алексея – когда кто-либо при знакомстве спрашивал о его месте жительства, он всегда гордо отвечал: «Живу я в центре, что уж там. Да, кстати, и учусь там же. Знаете, у нас, в центре все близко». Естественно, о качестве своего жилья, да и места обучения Алексей скромно умалчивал.
Любимым развлечением Алексея, как и в школьные времена, были пьянки. Чуть ли не каждый вечер они с друзьями собирались на Бульварном кольце, пили пиво-вино-портвейн-водку, а когда заканчивались деньги, бродили по бульвару, клянча их у прохожих. Иногда, в принципе, они стоили из себя «гламурных ребят» - когда кому-нибудь удавалось выпросить у родителей приличную сумму, ребята одевались во все самое лучшее и ходили по клубам в надежде подцепить баб. Впрочем, обычно это им не удавалось, они снова тупо наебенивались спиртными напитками и расходились по домам с твердой уверенностью в том, что «в следующий раз повезет больше».
Иногда, впрочем, парни собирались на чьей-либо квартире при наличии отсутствия родителей (Алексей в свою коммуналку водить народ стеснялся – его комната была что пиздец захламлена), приглашали на тусовки знакомых крокодилообразных девок и старательно спаивали их дешевым вином, пивом и водкой. С одной из таких особей Алексею вроде бы даже удалось лишиться невинности на 19 году жизни, после чего все остальные прониклись к нему почтением, так как сами подыхали от спермотоксикоза. Правда, Алексей не стал рассказывать, что в самом начале процесса умудрился облевать телке все лицо, за что был послан на хуй и назван «мерзостным ничтожеством».
На работу, несмотря на вполне трудоспособный возраст, Алексей не устраивался – лень было искать объявления, ездить на собеседования ну и, разумеется, работать в принципе. Каждый раз, когда кончались деньги, Алексей решал наконец начать работать, но, как обычно, откладывал все на завтрашний день, а уж потом находились гораздо более важные дела, чем какая-то работа, которая никому в хуй не уперлась.
***
В один прекрасный майский субботний вечер, когда пробки на Новом Арбате и бульварах уже рассосались, а прогуливающиеся по центру люди стали разъезжаться по домам, Алексей вышел из дома. Он спешил на встречу с друзьями, назначенную на Никитском – сначала им надо было выпить пару литров «Богородской», а потом идти продолжать пьянствовать на хату к парню по имени Олег – так ребята хотели отметить начало дачного сезона его родителей. Собрались вшестером, по-быстрому управились с водкой, повеселели и направлись к Олегу, жившему неподалеку – на Садовом кольце. На хате, к приятному удивлению ребят, оказались бабы в количестве трех штук, как и всегда, на редкость убогие. Алексей мгновенно подкатил к одной из них и завязал беседу, не забывая подливать пиво в ее стакан по мере опустошения.
Через полчаса Алексей отлучился в туалет – выпитое пиво давало о себе знать. Благополучно поссав и забыв стряхнуть оставшиеся после процесса капли мочи, он вернулся к своей даме. Алексей был уже основательно пьян, но ему удалось заметить, что все находящиеся в комнате напряженно смотрят на него, а кое-кто еле заметно усмехается. Впрочем, он не придал этому особого значения и сделал добрый глоток говенного «Жигулевского» из своей кружки.
Сразу же наступила тьма – кромешная и непроглядная. Вокруг слышались какие-то голоса. Вдруг во тьме забрезжил фиолетовый свет с вкраплениями светло-желтого, потом посыпались искры, голоса исчезли, и вдруг в голове у упавшего в обморок Алексея поплыли необыкновенно четкие картинки.
На первой картинке была изображена комната, похожая на гостиную соседей его родителей, с по-праздничному накрытым столом и кучей людей вокруг него. Лица людей выражали совершенно разные эмоции, и только у родителей Алексея в глазах была печаль. Картинка сменилась следующей. Алексей с удивлением увидел себя, еще молодого, но уже плешивого, заросшего густой щетиной, одетого в какие-то обноски и склонившегося над мусоркой. На следующей картинке был тоже Алексей, во дворе с компанией каких-то сомнительных личностей, со стаканом в руке, наполненным до краев водкой, перекошенным красным лицом и пустым взглядом. Потом – темная подворотня, двое человек – молодая девушка и Алексей с ножом, в глазах девушки – неподдельный ужас; зима, пустырь, Алексей в сугробе, склонившийся над ни