Трактористка и певец
Лидия Кривошип любила ощущать дрожь трактора под собой. Он рычит, тарахтит, иногда ревёт, а она, Лида, правит. Она знает, как усмирить его рёв и куда направить: поле пахать или яму рыть. Он, падла, всё может. Её МТЗ-80, пускай бэушный, пускай восстановленный, но солярку жрёт и рогом упирается.
Сколько себя помнит Лида, столько и имела к технике устойчивый интерес, особенно к железной. Всякие там провода, лампочки и прочее электричество – не по ней. А вот железо: полуоси, шестерни, коленвалы и ключи гаечные – это её. И чем больше, тем лучше. Какой-нибудь сексолог такое пристрастие определил бы, как не вполне естественное удовлетворение либидо, путём замещения субъекта объектом. И, возможно, был бы прав, но Лидии до этого объяснения не было решительно никакого дела. Ей это было допизды. Кстати, о ней.
В колхозе «Память Ильича», где Лидия Кривошип трудилась трактористкой до пота на лице и на других частях своего сильного тела, мужчин было, конечно же, меньше, чем женщин. И все эти мужики были бэушные, восстановленные в той или иной степени, то есть недолеченные. А кто будет лечить? Кому оно надо? Районной поликлинике? Так до неё, как до смерти… Не охота, короче.
И ещё Ильич, чью память олисест…олицест…олицетворяет собой вышеупомянутый колхоз, не был доподлинно известен трактористке Лиде конкретно, как и многим другим. Без надобности им было его знать. Кто он, что он, какой фамилии, какого звания? Наплевать и растереть. Ну, неинтересно. Называется и называется – похуй.
Главное, что девка Лида – при пизде. И не просто при пизде, а при пиздище, как выхлопная трубища у её тракторища. Об этой её особенности ниже будет сказано, а сначала опишем Лидию во всей своеобычности её тридцатилетнего организма в целом.
Косая сажень в плечах – это, безусловно, преувеличение, но может показаться правдой при рассмотрении ея издалека. Эдакий движущийся квадрат. Ибо жопа ейная была, хоть и уже плеч, но 62 размера, однако.
При этом при всём Лидия являлась жаворонком. Вставала раненько и пела. Голоса у неё не было в эстетическом понимании этого слова, но слух, какой-никакой был. В пении, пусть не покажется странным, главное не голос, а слух. Кто как слышит, тот так и поёт. Лидия Кривошип слушала себя и ей нравилось, она эстетически балдела, ей казалось, что она порхает над полями ею распаханными и над лугами, ею изъезженными вдоль и поперёк. Так припеваючи она выходила на широкий двор свой, скидывала исподнее и при любой погоде окатывала своё молодое упругое тело из оцинкованного ведра. Воду она брала из бочки, которую наполняла ежедневно вместо физзарядки из колодца напротив.