Дэн
, 37 лет26 сентября 2006 00:13
Что такое история?
... Позвольте же мне, глубокоуважаемый профессор, с некоторым опозданием, причина коего мне и самому не понятна и посему не оговариваю её, да и оговаривать- то по сути нечего – собственно, и опоздания-то никакого нет (ну, куда мы с Вами, в самом деле, можем опоздать, особенно когда речь идёт о вопросах скорее вечных, чем приходящих, - пусть даже и речь в них касается (как это ни парадоксально) именно времени), а есть только некоторая задержка вопрос задающего (сиречь Вас, уважаемый профессор), задержка, коя для Вас-то, может быть, и не является вовсе задержкой, но я, признаюсь, давно уже ожидал от Вас подобного вопроса, так что и ответ мой, сейчас звучащий – не экспромт, а в некотором роде заготовка домашняя, да и об опоздании упомянул потому я, что всё беспокоился, а не задали ли Вы уже раньше мне этот вопрос – пусть ненароком, пусть путём намёков туманных, но всё-таки! – и хоть, как теперь выясняется, задаёте его Вы мне только сейчас, однако же по-прежнему чувствую я как бы некую вину перед вами, за что и принёс уже извинения свои и могу со спокойной совестью переходить к ответу, в коем прежде всего должен отметить чрезвычайнешую важность вопроса Вашего для... – да пожалуй, что и для всего человечества, ибо касается он основ всей структуры познания человеческого, а в конце концов, ничто – надеюсь, Вы согласитесь со мной в этом – не является столь имманентным самой сущности бытия человеческого как процесс познания, история же (которую я пока – и прошу извинить меня в том – вынужден употреблять в качестве некоей не вполне определённой субстанции, некоей, так сказать, ding in sich , имеющей пока, если выразиться по-хайдеггеровски, только онтический, но никак не онтологический статус, определением коего мы, естественно, и будем заняты) в структуре оного процесса (ежели вы позволите мне так выразиться) занимает место особенное потому уже, что причастна времени, движение коего (уж простите за тавтологию ) её и конституирует (хоть и заметите вы мне, что конституирование на основе движения, в общем-то, не представляется возможным, но что уж поделать – несмотря на всю разработанность философского языка и в нём встречаются ещё пробелы, и то, о чём говорю я в данный момент, как раз зачастую и оказывается в этой яме не вполне различённых значений – хоть и не ясно (даже мне самому) что здесь является первопричиной, сиречь есть ли это гниющее сборище тавтологий и омонимий результатом моего говорения или же само это говорение – результат его (сборища, то есть) некоего безвременного присутствия, его всегда как бы ускользнувшего воздействия на тело (а точнее, «тело») языка, его dasein ’а (уж не сочтите меня, глубокоуважаемый профессор, хайдеггерианцем) внутри оного), что, само собой разумеется, предполагает антагонизм методов познания исторического по отношению к какому бы то ни было структурализму и, соответственно, формализму (сиречь логике формальной, от Аристотеля начало своё берущей и современными пост-позитивистами культивируемой), предполагая в качестве единственно возможного (как бы догматически не звучал подобный методологический монизм) метода исследования метод диалектический, то есть, грубо говоря, отождествляя логику диалектическую с логикой исторической и, следовательно, постулируя некую спиралевидность исторического развития, - тезис подкрепляемый несокрушимой (как кажется) машиной гегельянства, причём как ортодоксального, так и маргинального (да – да, Вы совершенно правы – именно Маркса я и имею в виду) толка,
Что такое история?
... Позвольте же мне, глубокоуважаемый профессор, с некоторым опозданием, причина коего мне и самому не понятна и посему не оговариваю её, да и оговаривать- то по сути нечего – собственно, и опоздания-то никакого нет (ну, куда мы с Вами, в самом деле, можем опоздать, особенно когда речь идёт о вопросах скорее вечных, чем приходящих, - пусть даже и речь в них касается (как это ни парадоксально) именно времени), а есть только некоторая задержка вопрос задающего (сиречь Вас, уважаемый профессор), задержка, коя для Вас-то, может быть, и не является вовсе задержкой, но я, признаюсь, давно уже ожидал от Вас подобного вопроса, так что и ответ мой, сейчас звучащий – не экспромт, а в некотором роде заготовка домашняя, да и об опоздании упомянул потому я, что всё беспокоился, а не задали ли Вы уже раньше мне этот вопрос – пусть ненароком, пусть путём намёков туманных, но всё-таки! – и хоть, как теперь выясняется, задаёте его Вы мне только сейчас, однако же по-прежнему чувствую я как бы некую вину перед вами, за что и принёс уже извинения свои и могу со спокойной совестью переходить к ответу, в коем прежде всего должен отметить чрезвычайнешую важность вопроса Вашего для... – да пожалуй, что и для всего человечества, ибо касается он основ всей структуры познания человеческого, а в конце концов, ничто – надеюсь, Вы согласитесь со мной в этом – не является столь имманентным самой сущности бытия человеческого как процесс познания, история же (которую я пока – и прошу извинить меня в том – вынужден употреблять в качестве некоей не вполне определённой субстанции, некоей, так сказать, ding in sich , имеющей пока, если выразиться по-хайдеггеровски, только онтический, но никак не онтологический статус, определением коего мы, естественно, и будем заняты) в структуре оного процесса (ежели вы позволите мне так выразиться) занимает место особенное потому уже, что причастна времени, движение коего (уж простите за тавтологию ) её и конституирует (хоть и заметите вы мне, что конституирование на основе движения, в общем-то, не представляется возможным, но что уж поделать – несмотря на всю разработанность философского языка и в нём встречаются ещё пробелы, и то, о чём говорю я в данный момент, как раз зачастую и оказывается в этой яме не вполне различённых значений – хоть и не ясно (даже мне самому) что здесь является первопричиной, сиречь есть ли это гниющее сборище тавтологий и омонимий результатом моего говорения или же само это говорение – результат его (сборища, то есть) некоего безвременного присутствия, его всегда как бы ускользнувшего воздействия на тело (а точнее, «тело») языка, его dasein ’а (уж не сочтите меня, глубокоуважаемый профессор, хайдеггерианцем) внутри оного), что, само собой разумеется, предполагает антагонизм методов познания исторического по отношению к какому бы то ни было структурализму и, соответственно, формализму (сиречь логике формальной, от Аристотеля начало своё берущей и современными пост-позитивистами культивируемой), предполагая в качестве единственно возможного (как бы догматически не звучал подобный методологический монизм) метода исследования метод диалектический, то есть, грубо говоря, отождествляя логику диалектическую с логикой исторической и, следовательно, постулируя некую спиралевидность исторического развития, - тезис подкрепляемый несокрушимой (как кажется) машиной гегельянства, причём как ортодоксального, так и маргинального (да – да, Вы совершенно правы – именно Маркса я и имею в виду) толка,